Хронология

Химия несравненно старше своей историографии, которая, если не принимать во внимание отдельные работы, зародилась лишь в конце XVIII в. Собственно до того йремени история химии как наука почти не имела еще прошлого. Химики изучали передаваемые из столетия в столетие накопленные знания, а также идеи и воззрения Бойля или Парацельса, Гебера, Ар-Рази или Аристотеля.

В XVIII в. стали получать распространение новые представления о химии - прежде всего идеи Г. Шталя. Однако в трудах по химии по-прежнему находили отражение преимущественно лишь старые взгляды. Только новая система Лавуазье смогла поколебать двухтысячелетние традиции химического знания. Выражаясь фигурально, можно сказать: Лавуазье подобно ясрецу, приносящему жертвоприношение, сжег на "алтаре разума" флогистон, а вместе с ним и устаревшие представления в химии. Связь с прошлым была разорвана, между новой химией и химическими знаниями древности и средневековья возникла пропасть. На ее преодоление были направлены историко-химические работы Т. Бергмана, И. Виглеба и И. Гмелина. Эти ученые рассматривали также проблемы происхождения химии, периодизацию ее развития, роль отдельных ученых и влияние различных идеологий в истории химии.

Основу историографии химии, как впрочем и любой историографии, составляет ее хронология. Первым историографом химии был Иоганн Христиан Виглеб. Происхождение химии он объяснял проведением работ, обусловленных "естественной потребностью" людей использовать для своих нужд природные вещества. Виглеб разделял химические знания на античные, алхимические и "современные". Античную "химию" Виглеб рассматривал как химию, предназначенную для удовлетворения жизненных потребностей, алхимию - как период погони за золотом, а "современную"- как период теоретического осмысливания опыта, накопленного различными ремеслами и экспериментальной практикой, для познания законов природы [9, с. 12; 107, с. 8].

Торберн Бергман подразделял историю химии на следующие периоды: мифологический, "темный" и "надежный". Он обсуждал роль отдельных ученых и значение философии в развитии химии, соотношение практики и теории, а также смысл и необходимость изучения истории химии. Бергман считал, что мифические и чисто умозрительные представления тормозят развитие химии, а идеи "экспериментальной философии" являются прогрессивным фактором [108, с. 12].

Самым полным изданием, где отражена история химии, начиная с XII в., была книга Иоганна Фридриха Гмелина. Она вышла в 1797-1799 г. в трех томах и содержала 2500 страниц [10]. Историю химии Гмелин рассматривал прежде всего как дополнительное средство для повышения престижа химии, которая именно в Германии часто еще использовалась лишь в качестве "служанки" у различных ремесел и медицины. Правда, в специальных изданиях всегда отмечалось значение химии в процессах познания природы и в совершенствовании некоторых производств. Однако в то время в равной степени эти высказывания относились и к таким наукам, как теология, философия, филология и медицина. Гмелин показал значение химии в формировании общества и колебания в ходе ее развития, поскольку химия всегда находилась в зависимости от разнообразных факторов - религиозных доктрин, медицинских учений, философских воззрений, а также от политических и военных событий. В лице таких выдающихся ученых, как Роберт Бойль и Георг Шталь, он видел людей, стимулирующих развитие науки. Гмелин придавал большое значение тесной связи между теорией, искусством экспериментирования и различными ремеслами. Сведения о последних составили примерно пятую часть его трехтомного труда.

Хотя Гмелин был знаком с химической системой Лавуазье, он не вступил на путь переоценки знаний и забвения старого, а пытался осмыслить исторические события в свете существовавших в соответствующий период знаний. Гмелин требовал от историков правдивой информации, боролся с пристрастностью, являющейся следствием предубеждения против либо инакомыслящих, либо представителей других национальностей или культур. Гмелин признавал себя ответственным за исторический прогресс, который он понимал как путь к совершенствованию знаний и победе здравомыслия, к торжеству гражданских свобод и развития культуры.

Новый век, который Гмелин встретил на закате своей жизни, он рассматривал как "самый светлый день", который наступает вслед "за зарей века Шталя" [10, т. II, с. 240-254]. Химия, по его мнению, "образумилась" и стала наукой о веществах и их превращениях. Благодаря теории Лавуазье химия получила возможность глубже исследовать химические процессы и, хотя с целью познания природы, все же способствовать развитию производственных методов и улучшению условий жизни.