Глава XXXIV. Русский национальный гений

Жизненность и важность идем! познается только долгим опытом. Значение творческой работы учено-то определяется временем.

Вернадский принадлежит к тем классическим ученым, в руках которых становится наукой все, чего касается их мысль.

Достаточно обладать талантом крупного ученого, чтобы, будучи минералогом, перейти от описания и измерения минералов к изучению их генезиса или перейти к истории химических элементов от истории их соединений и положить основы геохимии.

Но надобно обладать гениальным умом для того, чтобы путем каких-то взрывов научного творчества засыпать установленную веками непроходимую пропасть между живой и мертвой природой и создать биогеохимию, найти земной путь в космос, увидеть Дыхание Земли, оценить геологическую деятельность человека, предвидеть переход биосферы в ноосферу, показать планетное значение жизни, проникнуть в химию живого вещества, назвать науку природным явлением, заговорить об энерготике, поддерживающей и направляющей механизм планеты.

В лице Вернадского мировая наука не в первый раз встречается с классическим ученым, представляющим русский национальный творческий гений. В его научных произведениях, в его мышлении ясно видны все особенности русской научной мысли.

Национальный характер не представляет чего-то раз навсегда данного. Он изменяется вместе с условиями жизни, но в каждый данный момент накладывает на физиономию нации свою печать.

Еще на заре научной деятельности Вернадского, в январе 1894 года, в речи, посвященной празднику русской науки - открытию IX съезда русских естествоиспытателей, - один из мировых представителей русской науки, Климент Аркадьевич Тимирязев, так охарактеризовал особенности русской науки:

"Едва ли можно сомневаться в том, что русская научная мысль движется наиболее успешно и естественно не в направлении метафизического умозрения, а в направлении, указанном Ньютоном, в направлении точного знания и его приложения к жизни. Лобачевские, Зинины, Ценковские, Бутлеровы, Пироговы, Боткины, Менделеевы, Сеченовы, Столетовы, Ковалевские, Мечниковы - вот те русские люди, - повторяю, после художников слова, - которые в области мысли стяжали русскому имени прочную славу и за пределами отечества...

И. М. Сеченов

Не в накоплении бесчисленных цифр метеорологических дневников, - говорил он далее, - а в раскрытии основных законов математического мышления, не в изучении местных фаун и флор, а в раскрытии основных законов истории развития организмов, не в описании ископаемых богатств своей страны, а в раскрытии основных законов химических явлений - вот в чем главным образом русская наука заявила свою равноправность, а порою и превосходство!"

Если к именам, перечисленным Тимирязевым, прибавить имя самого Тимирязева, имена Остроградского, Ляпунова, Чебышева, Петрова, Лебедева, Жуковского, Чаплыгина, Циолковского, Попова, Чернова, наконец, Павлова, Вернадского и многих других последующих деятелей русской науки и техники, если напомнить о Ломоносове, личность которого Тимирязев и сам называет "как бы пророческой", то станет еще очевиднее, насколько точной и правильной является характеристика русской науки, данная Тимирязевым.

Подобно Ломоносову, Менделееву, Бутлерову, если говорить только о химиках, Вернадский не останавливается на частностях, но ищет широких научных горизонтов. Спокойная, длительная экспериментальная работа не соответствовала складу его ума. Но зато он, как мы видели, мастер обобщений и систематизации, умеющий вносить согласованность и закономерность в хаотическое множество отдельных фактов и наблюдений.

Владимир Леонтьевич Комаров, президент Академии наук и большой русский ученый, говорил о Вернадском так:

"Каждое крупное открытие В. И. Вернадского было бы достаточно, чтобы сделать имя ученого мировым именем, а у него так много подобных открытий. Генезис силикатов, роль радия в истории земной коры, возраст Земли, влияние живых организмов на образование геологических отложений - какие разнообразные, коренные проблемы были поставлены и решены этим универсальным естествоиспытателем... Он пишет о современной теории атомного ядра, о распространении радия, о меловых отложениях, о результатах жизнедеятельности организмов и химическом составе живого вещества и везде дает оригинальные решения, и везде его мысли - плодотворный источник новых поступательных шагов науки!"

И, тем не менее, известность имени основателя крупнейших научных центров, научных школ и направлений никак не соответствовала и не соответствует его научным заслугам ни в свое время, ни теперь. Но когда однажды сам Вернадский с грустной усмешкой заметил в разговоре с академиком Л. С. Бергом, что его "Биосфера" забыта, Берг коротко и точно ответил:

- Напрасно вы так думаете! Она стала классической. Ряд ее идей глубоко вошел в жизнь как определенное миропредставление - обезличился!

Вернадский сам немало способствовал обезличиванию высказываемых им идей, развиваемых им учений. Полный хозяин в истории науки, он неутомимо повсюду выискивал себе предшественников, даже и в тех областях знания, которых сам был единственным зачинателем.

Когда-то без всякой необходимости он зачислил основоположником геохимии американского ученого Кларка. Позднее Вернадский заявил, что за 70 лет до Кларка швейцарский химик и мыслитель Шёнбейн определил геохимию как отдельную область науки.

Владимир Иванович так объяснял значение швейцарского химика в истории геохимии:

"Геохимическое содержание творческой работы X. Шёнбейна осталось незамеченным его биографами, но оно оказывало влияние в его время и имеет влияние до сих пор, бессознательное для нас".

Таким же образом находил своих предшественников русский ученый и в биогеохимии, в радиогеологии. До конца жизни, например, он приписывал создание слова "биогеохимия" Виноградову, хотя каждый раз смущенный ученик указывал учителю, что много раньше Владимир Иванович сам употреблял это слово в одном из своих докладов. Там, где при всем желании и усилиях Владимир Иванович не мог разыскать предшественников, он излагал свои идеи так безлично, что слушатели часто воспринимали его идеи как аксиомы, случайно оставшиеся им неизвестными.

Такими обезличенными аксиомами стали идеи Вернадского о биогенном происхождении атмосферы, о рассеянии элементов, о диссимметрии жизни, о коренном материально-энергетическом отличии живых и косных естественных тел биосферы, об избирательной способности живых организмов к изотопам, о материальном обмене Земли с космосом, о длительности геологического времени...

Обезличиванию биогеохимических идей Вернадского способствовала их жизненная и практическая значимость. Сейчас весь мир занят вопросами микроэлементов - ничтожнейшими количествами химических элементов, находящихся в живых организмах, в почвах, в природных водах, в воздухе - повсюду. Даже там, где они составляют какую-нибудь десятимиллионную долю процента, микроэлементы оказывают огромное влияние, откуда и идет их практическое значение.

Вернадский не любил слова "микроэлементы" за его неточность и никогда не употреблял его, но именно он положил начало изучению химического состава организмов и показал присутствие и значение следов элементов в организмах.

Многие из гениальных идей Вернадского уже вошли в плоть и кровь современной науки. Но целый ряд идей, высказанных им, быть может, самых удивительных, самых потрясающих, еще ждет своих деятелей.

В. И. Вернадский в последние годы жизни

В те годы, когда впервые были высказаны идеи Вернадского, много в них было труднопонимаемо из-за новизны самих идей и неподготовленности к их восприятию.

Но с тех пор прошло несколько десятилетий, и каких десятилетий! Марксистский философский материализм стал ведущим мировоззрением, бурное развитие советской науки обеспечило нам власть над атомной энергией и уже вывело человека за пределы нашей планеты. Сказочные обобщения и предвидения Вернадского становятся повседневной реальностью, а об устройстве атома, о радиоактивности химических элементов знает каждый школьник.

Имени национального русского гения должна быть воздана заслуженная честь и слава.